В защиту надежды в эпоху безнадёжности

В конце минувшего года я была не единственной, кто задавал вопрос: как такое вообще возможно? Как на демократических выборах может восторжествовать пошлость, злоба и ложь, которую высказывали прямо в лицо? Примерно в то же время одна из моих любимых авторов, активистка борьбы за сохранение окружающей среды Ребекка Солнит, которая, кстати, написала прекрасное эссе «Men Explain Things To Me» («Мужчины учат меня жить»), сообщила, что бесплатно предлагает свой сборник «Hope in the Dark» («Надежда во тьме»)*. Я скачала электронную книгу, но не открывала ее несколько недель. В это период я не очень хорошо представляла, что могло бы подарить надежду в ситуации, когда уже совсем не остается желания делить одну планету с другими людьми. В конце января, когда Трамп был приведен к присяге, я, наконец, взялась за книгу.

Несмотря на то, что «Hope in the Dark» была написана более десяти лет назад, спустя всего несколько недель после решения Буша начать войну в Ираке, сегодня это произведение оставляет свежее и вселяющее надежду впечатление. В 2015 году Солнит написала новое обстоятельное предисловие и тем самым поместила свое произведение в новый политический контекст. Её основная идея осталась той же: результаты активизма проявляются медленно, и инициаторам изменений следует воспринимать временные неудачи не как окончательное поражение, а как вехи истории, путь развития которой вовсе не бывает прямолинейным. Прогрессивные активисты достигли многого, и изменения, произошедшие в мире за последние десять-пятнадцать лет, можно одновременно назвать как удивительными, так и вызывающими ужас. Реальность 2003 года была просто начисто сметена. Странным образом уцелело лишь отчаяние, цинизм и чувство безнадёжности.

Преданные забвению достижения

Социальные изменения иногда требуют очень много времени. Идеи, некогда казавшиеся неслыханными и буквально смехотворными, постепенно обретают столь широкий резонанс, что людям начинает казаться, будто все всегда думали именно так. Для завоевания права голоса женщинам потребовалось почти сто лет. В некоторых местах – даже значительно больше, а в иных его нет и до сего времени. Однако там, где женщины обладают правом избирать и быть избранными, кажется совершенно немыслимой сама возможность отсутствия права избирать. В наше время расовая сегрегация запрещена в принципе (хотя де-факто все же имеет место). Система апартеида в Южно-Африканской Республике потерпела крах только в начале 90-х, и сегодня, спустя 25 лет, предшествовавший этому событию период кажется совершенно сюрреалистическим. В наше время все больше государств дают однополым парам разрешение не только на регистрацию совместного проживания, но и на заключение брака. Солнит аргументирует, что людям свойственно забывать эти фантастические исторические изменения и смещения ценностей, в том числе и активизм, который и привел к подобным событиям.

Совершенно естественно, что положительные изменения случаются параллельно с негативными. К примеру, расширение прав человека происходит одновременно с загрязнением окружающей среды, приобретающим все более угрожающие масштабы. Наряду с формированием движений за социальную справедливость постоянно изобретаются «новые» способы, позволяющие эксплуатировать людей, животных и природу. Женщины в развитых странах получают все больше возможностей для принятия решений, касающихся их жизни, тела и денег, однако в развивающихся странах женщины сталкиваются с совершенно иной реальностью. Глобализация одновременно означает также и глобализацию (зло)употребления в корыстных целях. В книге «Global Woman» Барбара Эренрайх и Арли Рассел Хохшильд показывают, как миллионы женщин из Мексики, Шри-Ланки, Филиппин и Восточной Европы покидают свою родину и отправляются в более зажиточные страны, чтобы присматривать там за детьми, убирать дома, продавать свое тело. При этом авторы задают вопрос: а кто же присматривает за детьми и ухаживает за пожилыми родственниками этих уехавших женщин? Спустя пятнадцать лет создается впечатление, что жизнь некоторых женщин-эмигранток сложилась совсем «не так уж и плохо», если дело ограничилось лишь присмотром за чужими детьми и уборкой чужих домов.

На языке цветов! Накануне третьего чтения закона о совместном проживании выступающие в поддержку закона активисты заполнили Дворцовую площадь перед Рийгикогу тысячами цветов. В течение трех дней на приобретение цветов было пожертвовано около 7 000 евро. Фото: Сийм Туйск

Надежда не равнозначна наивности

Солнит пишет о том, что надежда не равнозначна отрицанию негативного развития. Она означает признание его существования и сопротивление ему, памятуя обо всем том позитивном, что принес с собой XXI век. В интерпретации Сонит надежда не является синонимом наивности, избитого штампа «все будет хорошо». Однако она становится противопоставлением шаблонной фразе «все кончено, все пропало». Надежда – это альтернатива как для оптимистов (которые не видят оснований для каких-либо действий, поскольку все и так будет хорошо), так и для пессимистов (которые не видят основания для каких-либо действий, поскольку все равно уже ничего нельзя изменить, да и что один человек здесь вообще может сделать). Надежда означает веру в то, что наши сегодняшние действия имеют значение даже в том случае, если мы заранее не представляем, какими могут быть их последствия. Действия реально имеют значение, и в истории можно найти достаточно примеров свидетельствующих о том, что влияние людей проявилось лишь после того, как их самих уже не было в живых.

Надежда исходит из предположения, что мы не знаем, что произойдет в будущем, и эта неуверенность создает пространство для действий. Солнит пишет, что если мы признаём неопределённость, то мы одновременно признаём и свою неспособность оказать влияние на результат независимо от того, действуем ли мы в одиночку или совместно с миллионами других людей.

Мир можно сделать лучше, однако невозможно добиться его совершенства

Развитие не является прямолинейным процессом, поскольку ему сопутствуют спады, отклонения от прямого пути, маленькие победы и большие поражения. «This is earth. It will never be heaven» (Это – земля, и она никогда не станет небесными чертогами), – пишет Солнит. Мы можем сделать мир лучше, но не в состоянии добиться его совершенства, поэтому мы должны постоянно продолжать свои попытки изменить нашу жизнь. А это в свою очередь означает также и то, что отмечать нужно даже маленькие победы, осознавая их значимость для общей большой картины. По словам Солнит, активисты слишком часто демонстрируют склонность к пессимизму, поскольку маленькие победы им кажутся несовершенными, или они опасаются того, что празднование небольших успехов может просто означать желание части соратников уйти домой (и тогда уже лучше вообще ничего не отмечать).

Когда в Эстонии разразился всплеск ксенофобии, 8 000 человек собрались на площади Свободы на мероприятие «Sõbralik Eesti» (Дружелюбная Эстония), которое организовали активисты-добровольцы.

Закон о совместном проживании как маленькая победа

Одним из примеров маленькой победы в Эстонии можно назвать закон о совместном проживании. Многие активисты на самом деле добиваются утверждения гендерно-нейтрального брака. Другие желают просто принятия актов, касающихся применения закона. Часть людей стремится к тому, чтобы вообще прекратить существование какого-либо институционально утвержденного статуса отношений. И все вместе они желают, чтобы не было гомофобии. На сегодняшний день ни одна из этих целей не была достигнута – гендерно-нейтрального брака не существует, акты, касающиеся применения закона, не приняты, гомофобия процветает как в Рийгикогу, так и в комментариях в сети.

Однако есть закон о совместном проживании. Несмотря на то, что в результате наблюдений происходящего в СМИ может возникнуть иное впечатление, на самом деле закон функционирует (например, можно прочесть, как журналист, спустя почти год после вступления закона в силу, спрашивает у одного из лидеров общественной мысли, станет ли следующим шагом законодательное утверждение усыновления или удочерения). Закон о совместном проживании реально действует, и люди им пользуются. Они заключают договоры о совместном проживании, усыновляют и удочеряют детей друг друга, обмениваются кольцами и отмечают события в праздничной обстановке. Законом пользуются однополые пары, у которых нет иной альтернативы, и его применяют разнополые пары, для которых о браке может идти речь только в том случае, если он становится доступным для всех пар. Несмотря на то, что Рийгикогу оказался не в состоянии принять акты, касающиеся применения закона, люди спокойно живут своей жизнью и используют те возможности, которые у них имеются. В случае необходимости они обращаются в суд и добиваются новых маленьких побед. И даже небольшие успехи стоят того, чтобы их отмечать, поскольку этот корабль уже очень трудно повернуть назад.

Передохни, но не сдавайся

Если пребывать в постоянном ожидании этой одной, единственной и настоящей победы, то можно просто устать, упасть духом и махнуть на все рукой. Принятие закона о совместном проживании стало победой. Это была частичная и далеко не абсолютная победа, но победа. Возможно, закон далеко не совершенен, коммуникация весьма негативная, актов о применении по-прежнему нет, а процедура рассмотрения закона вызвала всплеск критики в адрес общины сексуальных меньшинств и т.д. Однако однополые пары все же получили признание своего совместного проживания со стороны государства (и именно вокруг этого на самом деле и шел спор, какие бы иные доводы при этом ни приводились), а также возможность регулировать свои отношения в правовом поле и усыновлять или удочерять своих детей в своей семье. Следовательно, эту победу следует непременно отметить и использовать те возможности, которые дарит это малое завоевание, а в случае усталости, воспользоваться советом: передохни, но не сдавайся.

Падение Берлинской стены. (Wikimedia Commons)

Можно найти и другие положительные изменения. В конце 90-х в Лауласмаа проходил семинар на тему насилия в семье, в котором участвовали преимущественно государственные чиновники Эстонии. Два финских эксперта рассказали о том, как в Финляндии собирают статистические данные, касающиеся семейного насилия, и каким образом это помогло выявить скрытую проблему. Семинар проходил в достаточно эмоциональной атмосфере. Я невольно стала свидетелем того, как некая дама, руководившая юридическим отделом одного ответственного министерства, в ответ на поднятую острую тему буквально потеряла самообладание. «Семейное насилие – это частное дело, – выкрикивала она на весь зал. – И государство не должно вмешиваться в частную жизнь людей!». Двадцать лет спустя государство, рожденное в результате гражданской инициативы, взяло на себя финансирование приюта и телефонов доверия для женщин, и чиновники, имеющие отношение к этой проблеме, как правило, не считают, что избиение женщин – их частное дело. Насилие никуда не исчезло, однако отношение к нему изменилось, и жертвам теперь предлагается помощь. Безусловно, это можно было бы делать лучше, больше, эффективнее, но ведь и история еще не закончилась.

Путь «потерпевшего неудачу» феминизма только начинается

Таким же образом изменилось и отношение к дискриминации, сексуальному домогательству, разнице в зарплатах и другим проблемам. Например, правительство впервые в истории занялось подготовкой изменений, которые, возможно, окончательно сократят разрыв в заработной плате (посредством реформирования родительского пособия и наделения трудовой инспекции дополнительными полномочиями). Прежние составы правительства ограничивались лишь деятельностью информационного характера, состоявшей в издании брошюр, проведении семинаров, составлении рапортов и сборе сведений. И даже если они и имели влияние на степень осведомленности населения – в Эстонии, вероятно, уже нет человека, который бы ничего не слышал о разнице в зарплате по гендерному признаку – все же маловероятно, что они оказали какое-либо влияние на существующее различие. Порой можно слышать, что идея феминизма – как у нас в Эстонии, так и в других странах – якобы потерпела полное фиаско. Однако на это можно возразить, заметив, что продолжающееся уже в течение многих столетий изменение общественного порядка и ликвидация неравенства не могут произойти за несколько десятилетий. Идея феминизма не потерпела крах, просто её путь только начинается.

Сафари-автобус отправился в 12:00 часов. (Förbundet Allt åt Alla)

Ни одно социальное изменение не является неизбежным

Происходят еще и масштабные, фундаментальные изменения. Советского Союза больше нет, апартеида в Южно-Африканской Республике также не существует, да и Берлинская стена давно разрушена. Как у небольших, так и крупных побед есть что-то общее: ни одно социальное или политическое изменение не бывает неизбежным, за ними всегда стояли люди и их поступки. Балтийская цепь и Поющая революция произошли неслучайно. Арабская весна тоже началась с тунисского уличного торговца Мохаммеда Буазизи. Те или иные действия могут быть скоординированными или случайными, но если они происходят на благодатной почве, то могут положить начало крушению целых империй. Если кому-то кажется, что отдельные поступки ни к чему не приводят, то попробуйте поискать ответ на вопрос, в какой мере существующий порядок опасается этих действий.

От сафари в элитном районе до списка экстремистов

Позапрошлой осенью я попала на семинар в Хельсинки, на котором четыре молодых женщины из ассоциации «Allt åt alla» (Всё для каждого) рассказали о том, как несколько лет назад они организовали в Стокгольме «сафари среди высшего класса». Эти деятельницы арендовали автобус и для гида достали синий костюм стюардессы Finnair.

Знакомство с местами обитания богатых людей. (Förbundet Allt åt Alla)

Этот автобус разъезжал по Солсидану, элитному району Стокгольма, где живут богатые люди, а по дороге организаторы знакомили пассажиров с соответствующей социально-экономической статистикой (показатели района в сфере здравоохранения, образования, безработицы и доходов) и читали лекции о классовом обществе. В ответ на эту акцию местные жители размахивали перед ними руками, демонстрируя свои дорогие смартфоны (еще и выкрикивая при этом: «У нас есть айфоны!»), и забрасывали автобус яйцами. Один из проживавших в районе людей даже заявил на сафари в полицию, которая, однако, не приняла это заявление к производству.

Цель этой ассоциации – отмена классового общества, и в 2015 году она была включена в шведский список «экстремистов». Когда я услышала это, мне в прямом смысле стало жаль шведское государство. Оказывается, власти просто боятся активистов и, возможно, они начнут лучше понимать, сколь хрупким явлением, на самом деле, является государственное устройство. Но если власти их так сильно опасаются, то почему же тогда сами активисты порой теряют веру в себя и в свое влияние?

Вернемся, однако, назад к тому, с чего я начала: есть ли основания считать эпоху Трампа многообещающей? Конечно же, есть. Ребекка Солнит подводит итоги: дела не всегда меняются к лучшему, но они меняются, и мы можем повлиять на эти изменения, продолжая действовать.

* «Hope in the Dark» была бесплатно доступна в течение ограниченного времени, сейчас книгу можно купить на сайте издательства.