Правда о ложных обвинениях

Подумав всего пару секунд, я смогу назвать, по меньшей мере, три ситуации, при которых обвинение в имевших место сексуальных домогательствах так и не было предъявлено. А скольких людей, которые были обвинены без каких-либо оснований, знаете вы?

Вуди, Харви, Таави, Кевин, Роман … – они ведь все «свои ребята». Известные, энергичные, активно участвующие в жизни общества, многого достигшие. Все так и есть. Именно по этой причине очень сложно приписать этим людям какие-либо негативные поступки. Поскольку нам нравятся их достижения, то было в какой-то мере нелогично утверждать, что какие-то из их поступков все же достойны порицания. Однако если же домогательством занимался какой-нибудь никому не известный Юри или Влад, или Джон, то обвинить такого «скверного негодника» сразу становится значительно легче.

Широкое распространение получило использование различных мер, не раз досконально исследовавшихся также и в СМИ – обвинение жертвы, умаление тяжести совершенного поступка, игнорирование, замалчивание. … При этом одним из способов обвинения является стремление объявить утверждения жертвы ложью. Невозможно сосчитать всех тех, не имеющих отношения к делу людей, которые противодействовали массовому флэш-мобу #MeToo (Я тоже), скандалам в мире кино и в нашей маленькой Эстонии, подчеркивая, что речь идет о ложных обвинениях, порочащих репутацию мужчин. Среди моих знакомых, к сожалению, также есть как мужчины, так и женщины, подавляющее большинство которых занимает прочную защищающую позицию и считает, что каждое второе обвинение в сексуальных домогательствах является ложью.

Имеет ли данное утверждение какие-либо основания?

Я посчитала необходимым глубже вникнуть в данный вопрос и изучить приводимые доводы. Создается впечатление, что применяющиеся до сих пор логика и аргументы лиц, имеющих отношение к проблеме (работники убежища для женщин, полиции, представители интеллигенции и пр.), не выглядят достаточно убедительными для общественности, чтобы в голове «зажглась красная лампочка», сигнализирующая о том, что на самом деле в обществе, вероятно, не все в порядке, и оно сталкивается с определенными проблемами.

Foto: Freestocks, Unsplash CC

Изучая широкий спектр местных преступлений и вынесенных судом обвинительных заключений, можно довольно скоро понять, что мы весьма далеко ушли от той эпохи, когда погрязшие в коррупции власть имущие могли одним щелчком пальцев посадить за решетку кого угодно – виновного или безвинного. Без доказательств (тест ДНК, отпечатки пальцев, волокна, свидетели, записи и пр.) в сегодняшней судебной системе никого не признают виновным (и даже если признают, то есть еще суды более высокой инстанции, где решение можно обжаловать). Иными словами, у необоснованно обвиняемых нет особых причин опасаться тюремного заключения.

В отношении сексуального посягательства правилом, скорее, было то, что вследствие различных причин (стыд и чувство неловкости, обвинение самой себя, боязнь повторного посягательства, страх перед нападками и обвинениями, которые могут последовать в качестве «наказания», если сообщить о случившемся, неуверенность, опасение того, что никто не поверит …) обвинение не было предъявлено, также в подобных ситуациях зачастую не достает доказательств, т.е. возникает классическая ситуация «слово против слова».

Каков размер ущерба, нанесенного репутации?

В такой ситуации репутации обвиняемого наносится ущерб, и это, безусловно, серьезная тема. Однако в сравнении со всеми другими предъявляемыми ложными обвинениями (при кражах, страховом мошенничестве и пр.) выясняется, что ложные обвинения в таком же количестве присутствуют и там, и, скорее всего, даже в большем количестве. Вместе с тем, преступления на сексуальной почве – единственный вид преступлений, когда жертва, давая дальнейший ход делу, еще раз попадает под удар. Кроме уже пережитых страданий приходится еще проходить врачебный осмотр, возможное судебное производство, а в отношении общественных деятелей – это также еще внимание СМИ и «мнение Кирсти Тиммер» относительно того, кого и на каких условиях вообще можно было «травмировать».

В рамках Международного исследования случаев сексуального насилия рассматривались конкретные случаи изнасилования в европейских государствах с различными культурными и политическими традициями. Как показал анализ, в Европе из числа всех обвинений, предъявленных в связи с сексуальным домогательством и нападением, ложные обвинения составляют 5,5%. То же исследование выявило одновременно и тот факт, что 80% случаев из выборки инцидентов подобного рода так и не дошли до суда. Это, в свою очередь, означает, что очень малая часть случаев завершается судебным решением. В число таких случаев попадают и ложные обвинения..

Размышляя над этими фактами и опираясь на данные статистики, можно сделать логический вывод о том, что жертвам наносится в несколько раз больший ущерб, чем тем людям, репутация которых пострадала в связи с ложными обвинениями. Человек, который был оправдан, поступает на новое место работы, а его семья и знакомые также остаются рядом с ним, в то время как жертвы нападений сексуального характера утрачивают часть своего самоопределения как личности на всю жизнь.

Если не было оказано сопротивление, следовательно, ничего не произошло?

Результаты другого исследования случаев изнасилования выявили, что в отношении части прецедентов те критерии, на основании которых обвинение было определено как ложное, зависят от личного решения ведущего производство лица и прочих субъективных явлений, а не непосредственно от результатов расследования. Например, при переоценке ложного обвинения возникает сомнение и утрата доверия по отношению к жертве. Кроме того, потребление алкоголя способствует формированию мнения о том, что именно жертва как раз и являлась заядлой любительницей повеселиться (и вообще, что весёлое времяпрепровождение можно назвать чем-то предосудительным). В качестве примера хочется привести также случай защиты насильника со стороны общественности в стиле «этот инцидент погубит будущее мужчины», когда известный пловец Стэндфордского университета Брок Тернер совершил изнасилование, напав на женщину, лежавшую в бессознательном состоянии. Тем самым «защитники» сосредотачиваются на деталях, которые вообще не имеют отношения к делу, а самое важное остается на заднем плане.

Foto: Zach Guinta, Unsplash CC

Учитывая вышеупомянутый пример, некоторые считают, что количество ложных обвинений снижается даже до 3%. В качестве важного момента было отмечено, что во многих эпизодах в качестве ложного обвинения учитывались также и те случаи, когда жертва не сопротивлялась, и причисление которых к числу ложных обвинений искусственно увеличивает их число. Здесь стоит задать вопрос о том, кто станет сопротивляться вооруженному или физически совершенно очевидно более сильному злоумышленнику? И должны ли непременно сопротивляться (в большинстве своем дети и женщины) насильно домогающимся их в сексуальном плане лицам, которые сильнее или вооружены? Или когда их несколько человек?

В целом ряде различных источников авторы приходят к выводу о том, что относительно почти 60% сексуальных нападений не поступало никаких сообщений. Условием ложного обвинения является то, что предположительное деяние не было совершено. Возможно, отсутствуют и соответствующие признаки – вещественные доказательства. Предполагаю также, что, большинство людей, вероятно, просто неспособны предъявить ложные обвинения.

Больше всего страдает чувство собственного достоинства

Проведенные в университете Северного Лондона исследования выявили, что только в 4% случаев имели место серьезные и быстро идентифицируемые повреждения. В среднем в 31% случаев травмы были подтверждены документально. Однако больше всего страдает чувство и право жертвы на самоопределение. Этот незримый момент очень сложно доказать. Согласно тому же исследованию 91% жертв сразу же после изнасилования никому не сообщили о произошедшем. А это означает, что визуально видимые повреждения могут вскоре зажить, поэтому позднее найти реальные доказательства будет уже значительно сложнее. И чем больше проходит времени, тем активнее часть общества, не способная на сопереживание, ощущает потребность в неистовых выкриках о том, что если человек так поздно поведал о своей истории, то подозреваемый и вовсе не может быть виновным.

Однако следует учитывать множество факторов, влияющих на нежелание предать случай изнасилования огласке. Подростки боятся рассказывать о подобных вещах родителям, и еще меньше желают сообщать о них полиции. Учителя в школе также не всё замечают. Взрослые же не делятся такими вещами даже со своими друзьями, поскольку опасаются позора и испытывают чувство собственной вины. Некоторые (в том числе и я) могли полагать, что, возможно, все и вовсе не было так ужасно. А в целом, мы, как общество, вероятно, все же пришли к выводу о том, что если что-либо совершается против нашей воли, то на самом деле это все же плохо. Надеюсь, что нынешняя активная дискуссия не закончится прежде, чем вместо жертв позору будут преданы нападавшие, и те, кто присутствовал при этом, не будут, посмеиваясь и молча, наблюдать за насилием.

Из материалов, с которыми я ознакомилась, становится понятно, что с сексуальным насилием связано очень много открытых вопросов, начиная с культуры и заканчивая политическими решениями. Однако ясно одно: ни у кого нет оснований опасаться волны массовых ложных обвинений. Все цифры свидетельствуют о том, что складывается вовсе обратная ситуация, и большинство жертв не могут получить решение даже от правовой системы. Глобальное движение против злоупотребления сексуальным принуждением крайне необходимо для того, чтобы исключить проявление терпимости по отношению к подобным нападениям, и – что еще более важно – чтобы на жертв никто не показывал пальцем. Можно сказать, что в целом в обществе еще далеко не все в порядке, поскольку пока ещё мигает слишком много красных «сигнальных огоньков».